– Может, он ее любит и ему стыдно за то, что сделал с ней. Может, хочет уговорить ее вернуться, – предположил Эллиот.

Гай захохотал, и даже Сент-Джон не смог удержаться от усмешки.

– Вообще-то мы говорим о Стрикленде, – произнес Гай. – Я думаю, она в этом замарана, и ее дядюшка тоже, – добавил он с нехарактерной для него запальчивостью. – Думаю, они, вероятно, и сейчас втянуты в это дело с Домиником.

Стонтон и Уингейт уставились на приятеля.

– Что вы на меня так смотрите? – спросил Гай.

– Я проверял почту Фарнема, – напомнил ему Эллиот. – И там нет никаких доказательств…

– Ты начал проверять его почту только после того, как Син получил письмо Доминика, так?

– Ну да.

– А что, если Дом послал ему весточку раньше?

– Конечно, такое воз…

– Или вдруг он отправляет и получает корреспонденцию через кого-то другого? Может, в этой интриге с вымогательством есть и другие помощники?

– Да, это…

Гай в своем кресле подался вперед:

– У нас имеются старые контрабандные связи между Фарнемом и Стриклендом…

– Но нет никаких доказательств, что Фарнем занимался чем-то еще, помимо контрабанды товаров, Гай, – возразил Эллиот. – И уж точно ничего связывающего его с побегом Бове.

Гай презрительно фыркнул:

– Ты считаешь, что Фарнем в Диле по уши завяз в контрабанде, но при этом понятия не имел, чем еще занимался Стрикленд, используя ту же самую сеть?

– Я согласен, что Фарнем, скорее всего, знает куда больше, чем мы сумели раскопать, – признал Эллиот. – Но что касается Симпсон, у нас нет никаких свидетельств – вообще ничего. Прежде чем обвинить кого-то в измене, я должен иметь веские на то основания.

– Мы же не приговариваем ее к повешению! Нам просто нужно убедить Симпсон в том, что она обязана поехать с нами и поговорить с Домиником.

– Под «убедить» ты имеешь в виду «заставить», – заметил Эллиот.

Прежде чем Гай успел ответить, вмешался Сент-Джон.

– Если не принимать во внимание тот факт, что нам придется вынудить Симпсон поехать с нами, – он взглянул на Гая, – а это факт достаточно серьезный, то почему ты так уверен, что Стрикленд не замышляет в отношении ее какое-нибудь злодейство?

– Ну уж, наверное, дядюшка не допустит такого.

– Ты предполагаешь, что Фарнем замешан в этом деле. А если нет? Если кашу заварил один только Доминик? – Стонтон раздраженно покачал головой. – Это чертовски запутанная история, и в основе ее лежит что-то очень гнилое. Почему Доминик так отчаянно хочет увидеть бывшую любовницу?

Гай небрежно отмахнулся:

– Какая разница, что у него на уме. Мы же будем с ней рядом и сможем защитить девушку.

– Я бы не был в этом так уверен. Доминик Стрикленд хитер и коварен. Его планы не так легко просчитать, – парировал Сент-Джон. – Он никогда ничего не делал просто так. Раз он так хочет поговорить с Симпсон, значит, видит в этом какую-то выгоду. Это всего лишь предположение, но я сомневаюсь, что он желает этой женщине добра. Кроме того, если мы и вправду столкнемся с неприятностями, то нас будет всего трое. Если за требованием выкупа стоит Доминик, он вряд ли работает один. Кто-то должен удерживать этих людей в плену. Здесь наверняка действует целая банда.

Друзья некоторое время обдумывали это предположение.

– Я по-прежнему считаю, что мы должны приехать с собственным отрядом, – сказал Гай, но, заметив раздраженный взгляд Стогтона, торопливо поправился: – Не с настоящими солдатами, нужно нанять…

– Ни под каким видом! – хором отрезали остальные.

– Ну ладно, – сдался Гай. – Тогда давайте все сначала. Ты говоришь, что твоя контора уже много лет разрабатывает Доминика и что его подозревали в продаже секретов еще до истории с Бове?

Эллиот кивнул.

– Тогда будет справедливо предположить следующее: Фарнем, о котором мы точно знаем, что он несколько лет занимался контрабандой в Диле вместе со Стриклендом, тоже был в этом замешан. Кроме того, есть еще мисс Симпсон, которая, удобно устроившись, жила со Стриклендом в его имении как раз в то время, когда сбежал Бове. – Гай повернулся к Стонтону. – По-моему, Симпсон должна пойти тебе навстречу, если желает спасти шкуру дядюшки и очистить собственное имя. Если не захочет помочь добровольно… Что ж, я думаю, тогда ты имеешь полное право применить силу. Черт, ты же не просишь у нее власть над миром – всего лишь выкроить несколько дней во время турне, чтобы съездить с нами в Мец. – Гай вскинул брови. – Не такая уж великая просьба ради спасения человеческой жизни, а?

Сент-Джон посмотрел на Эллиота.

– Я согласен с Гаем, – сказал тот. – Цена жизни Бена очень высока, и это обсуждению не подлежит. – Он пожал плечами, давая понять, что излишних объяснений тут не требуется.

Стонтон задумался. Жизнь Бена – добровольное согласие Марианны… Но, оказывая давление на молодую женщину, не станет ли он таким же мерзавцем, как Доминик Стрикленд?

Глава 5

Сент-Джон притаился в тени холодного цирка и стал ждать, как какой-нибудь тайный извращенец.

Ему пришлось подкупить персонал, чтобы проникнуть в женский цирк Фарнема во время тренировки мисс Симпсон. Повезло, что слуга, который предоставил Эллиоту доступ к корреспонденции Фарнема, был теперь, что называется, у них в кармане и отказать Стонтону не смог.

Герцог чувствовал себя чертовым идиотом, прячась за кулисами среди реквизита, но все остальные способы побеседовать с мисс Марианной Симпсон, как позволительные, так и не очень, он уже использовал. Проще получить аудиенцию у короля Англии, чем у женщины – кулачного бойца.

Тренировка проходила на том же ринге, что и настоящие матчи. Единственная разница между этим утром и обычным вечерним представлением заключалась в отсутствии ревущей толпы, обилия свечей и наличии двух боксерских груш из вываренной кожи вроде тех, что Стонтон сам часто использовал в клубе Джентльмена Джексона.

Декорации и реквизит, обычно скрывавшие закулисную зону, тоже отсутствовали, и были хорошо видны разнообразные веревки и канаты, шкивы, шкафы, а также печка, стоявшая в небольшой кирпичной нише и проигрывавшая битву за отопление огромного пространства.

Сент-Джон стоял здесь с пяти утра и теперь то и дело клевал носом.

Его вырвал из сна скрип открывшейся двери на сцену. Он уже хотел выйти из-за занавески, но вовремя заметил, что это не мисс Симпсон, а ее тренер, Джек Нельсон.

Проклятье! Слуга ничего не сказал про тренера, но Стонтон мог бы и сам догадаться.

Он сильно сомневался, что тренер обрадуется его вторжению или дружелюбно согласится уделить ему несколько минут для разговора с мисс Симпсон. Более вероятно, что придется без подготовки драться с этим здоровяком.

На массивном плече Нельсон нес кожаную сумку и охапку тряпок. Он бросил все это на один из четырех стульев, стоявших вдоль задней стенки. Это не человек, а великан: ростом за шесть футов и весом наверняка больше восемнадцати стоунов. Время и бесконечные бои поработали над и без того грубыми чертами его лица. Руки громилы размером с рождественские окорока безвольно болтались, когда он шел к самому большому шкафу.

Джек открыл шкаф (стали видны груды гантелей) и наклонился. А когда выпрямился, в руках у него был свернутый в толстый рулон матрас. Джек отнес его на авансцену и пинком развернул, потом вытащил из сумки две винные бутылки и что-то еще, но со своего места Стонтон не мог понять, что именно. Джек все еще рылся в сумке, когда вошла Марианна Симпсон.

Сегодня вместо кожаных бриджей и сюртука она надела платье, накидку (и то и другое из практичной серой шерсти) и простую соломенную шляпку.

Джек поднял голову:

– Утречко доброе, голубка моя.

Марианна, широко зевнув, развязала ленты на шляпке и стянула ее с коротких каштановых кудряшек.

– Доброе утро, Джек.

И опять этот приятный мелодичный голос хорошо воспитанной женщины поразил Стонтона, хотя теперь он знал его природу.